В июньском номере журнала «Современные страховые технологии» (ССТ, 2025 № 3 июнь) опубликовано интервью партнера компании Павла Курлата, которое посвящено проблемам правоприменения в страховании.

В ходе беседы с Главным редактором журнала Татьяной Робулец были затронуты чувствительные для страхового сообщества вопросы: практика разрешения страховых споров и изменение подходов к их рассмотрению судами. Отдельно освещены перспективы судебной работы страховщиков и необходимость актуализации нормативной базы, регулирующей страховую деятельность.

С полным текстом интервью можно ознакомиться по ссылке: https://consult-cct.ru/normativnaya-baza-trebuet-izmenenij

Анализ определений Верховного Суда РФ по делам № А56-72067/2023 и №А40-38928/2024: аргументы, противоречия и последствия для страховой практики

Определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ  от 02 июня 2025 года по делу № А40-38928/2024 и от 6 июня 2025 года по делу № А56-72067/2023 — значимые и показательные судебные акты по спорам между страхователями и их страховщиками о выплате страхового возмещения. При всей правовой значимости выводов Верховного Суда, данные судебные акты демонстрирует противоречивость в правовом подходе к интерпретации договоров страхования и содержит отдельные логические несостыковки, требующие внимательного осмысления как участниками рынка, так и судейским сообществом.

Общая фабула дела и позиция сторон

Предметом обоих споров стала выплата страхового возмещения по договорам добровольного имущественного страхования, в одном случае, нежилого помещения, пострадавшего при пожаре, во втором, карьерного самосвала, поврежденного в результате опрокидывания при движении задним ходом. Страховщики (АО «Согаз» и СК «Согласие») отказали в выплате, сославшись на проведение СМР и воздействия полезного (рабочего) тепла при их проведении в застрахованном помещении и нарушение страхователями норм промышленной безопасности и условий эксплуатации самосвала, квалифицированные как исключения из страхового покрытия.

Суды трех инстанций по обоим спорам встали на сторону страховщиков. Верховный Суд, напротив, указал, что включенные в договор оговорки, фактически исключающие покрытие при любых: СМР в помещении или несоблюдении техники безопасности со стороны страхователя, нарушают публичные интересы и законодательные ограничения, установленные в ст. 963 ГК РФ.

Ключевые правовые выводы Верховного Суда

Верховный Суд провел разграничение между:

— страховым случаем, как объективным внешним событием;

— основанием освобождения от страховой выплаты, которое может быть применимо только при наличии умысла или, в специально предусмотренных законом случаях, грубой неосторожности.

Суд сделал акцент на недопустимости «маскировки» оснований для освобождения от страховой выплаты под видом исключений из страхового покрытия — при том, что такие основания касаются поведения страхователя и его персонала, а не внешнего события как такового.

Спорные моменты в позиции Верховного Суда

Несмотря на благие цели по защите страхователей как более уязвимой стороны правоотношений, выводы Верховного Суда вызывают сомнения в части своей логической непротиворечивости и системной обоснованности:

Противоречие между признанием события страховым случаем и ограничением свободы договора

Суд, по сути, признает повреждения помещения в результате пожара, возникшего при проведении СМР, а также техники вследствие нарушения техники безопасности страховым случаем, при этом отказывает страховщикам в праве урегулировать через формулировки договора ситуацию, когда такие события ведут к наступлению ущерба. Это противоречит принципу свободы договора, закрепленному в ст. 421 ГК РФ, особенно в контексте добровольного страхования коммерческих рисков субъектами предпринимательской деятельности.

Формальное игнорирование детального согласования исключений

Суд не анализирует, насколько детально были согласованы положения договоров страхования его сторонами, хотя речь идет о крупном бизнесе и стандартизированном договоре, где исключения (включая пункты Правил страхования) были частью условий, определяющих рисковый профиль продукта. Фактически Верховный Суд опирается на презумпцию «слабой стороны» в лице страхователя даже в ситуации B2B, без анализа действий сторон по согласованию условий договоров при их заключении.

Избирательное применение положений ст. 431 ГК РФ

Суд ссылается на необходимость буквального толкования договора, но сам отказывается от него, применяя телеологический (целевой) подход — что, с одной стороны, допустимо, но должно быть мотивировано. В обоих рассмотренных случаях, суд не дал обоснования, почему буквальное толкование исключений не применяется, если в них прямо указано: страховым случаем не является повреждение имущества вследствие проведения СМР или нарушения норм безопасности самим страхователем. Получается, что судебная коллегия одновременно утверждает необходимость буквального толкования и отказывает в применении четко изложенных условий договора.

Влияние на страховую практику

Определения ВС РФ задают новый вектор для судебной практики:

— риск пересмотра договорных исключений: страховщикам следует проработать формулировки исключений из страхового покрытия, чтобы избежать оспаривания условий по аналогии с выводами по настоящим делам.

— отход от формального подхода: подтвержден тренд на «сущностный» подход в разрешении споров, где перевешивает оценка добросовестности, разумности и уязвимости сторон, нежели буквальное следование договору.

— рост значимости правового консалтинга: корпоративным страхователям потребуется более активное участие юристов при заключении договоров страхования, особенно при наличии сложных технических или эксплуатационных рисков.

Заключение

Рассматриваемые определения Верховного Суда РФ по данным делам, несомненно, усиливают защиту интересов страхователей. Однако цена этой защиты — сужение возможностей страховщиков по управлению рисками через условия договора, а также создание неопределенности в правоприменении. Логические противоречия — в частности, игнорирование четких договорных формулировок, отказ от буквального толкования при его же декларации и навязывание презумпции слабости в отношениях равных бизнес-игроков — подрывают устойчивость договорной модели в страховании.

В связи с этим, юридическое сообщество и профессиональные участники страхового рынка должны учитывать двойственный характер выводов Верхового суда: как ориентир на защиту слабой стороны, так и как пример ситуационного, не всегда внутренне непротиворечивого подхода к толкованию договоров.

Павел Курлат

Партнер ООО «Первая Юридическая Сеть»

 

Самая горячая/«горящая» тема последнего времени — страхование военных рисков и рисков террористических актов.

Для наглядного восприятия страховым рынком связанных с этим вопросом проблем используем шкалу американского психиатра Элизабет Росс, которая  разгруппировала стадии принятия неизбежной ситуации:

Отрицание – Гнев – Торг – Депрессия – Принятие

Как мне кажется, сейчас рынок находится между первыми двумя стадиями –Отрицание и Гнев, но готов к Торгу.

Вспомним, что до февраля 2022 года рынок жил в понятной системе правовых координат.

— Застывшие нормы главы 48 ГК РФ, включали

— Отвоеванные страховщиками конструкции «страховым случаем не является», «не возмещаются убытки, возникшие вследствие…».

— После знакового Пленума ВАС № 16 от 14.03.14 г. «О свободе договора и ее пределах», в принципе, правила игры стали ясны всем участникам. И страховщики, и страхователи, в целом, согласились с судейскими подходами к рассмотрению страховых споров.

— Ст. 964 ГК РФ также в этой парадигме, фактически, была незыблемым столпом, но только «в теории».

Вызов 2022 года – новая парадигма для страхового рынка. Основными факторами, влияющими на осуществление данного вида страхования, стали:

— Сложность оценки новых, по сути, рисков;

— Санкционные ограничения;

— Недостаток внутренних перестраховочных мощностей.

Все это создало дополнительную нагрузку на российских страховщиков, что приводит к увеличению тарифов и снижению доступности перестрахования.

Надо отдать должное адаптивному подходу Российской Национальной Перестраховочной Компании к установлению ориентиров по страхованию военных рисков, в результате применения которого установлены правила для игроков страхового рынка .

Анализ судебных споров, рассмотренных  в 2022-2023 годах показывает следующее.

Стороны договоров страхования, вместе с судами, пытались следовать прежним установкам и урегулировать убытки/споры исходя из положений договоров страхования (Дела №№ А40-87971/2023, А08-1464/2023, А08-1994/2023), где признана законность требований страхователей в силу признания их потерпевшими по ст. 167 УК РФ).

В этом ключе показательным является дело № А40-57095/2024, в котором суд  отказал в иске в силу того, что событие не является страховым случаем, поскольку вызвано террористическим актом, что было исключено из покрытия по договору страхования.

Что важно в решении по данному делу:

— Решение подтверждает правило, что исключения в страховых договорах должны толковаться буквально.

— Оно подчеркивает важность четкости и прозрачности условий договора страхования.

— Суд акцентировал внимание на важности доказательства причинно-следственной связи между событием и исключенным риском.

— Арбитражный суд признал, что постановления о возбуждении уголовного дела могут создавать презумпцию юридической квалификации деяния.

Вследствие возникновения вышеуказанных споров договоры страхования вооружились жесткими и подробными исключениями из страхового покрытия:

«Несмотря на любое положение настоящего договора, не является страховым случаем по настоящему договору и исключается убыток, ущерб, расходы или издержки любого рода, прямо или косвенно связанные, являющиеся результатом или возникшие в связи с нижеследующими событиями, независимо от наличия любых других причин или событий, которые одновременно или в любой последовательности могли повлиять на убыток:

 — война, вторжение, военные действия и военизированные операции (вне зависимости от объявления войны), действия военной или узурпированной власти, действия иностранных врагов, военный/вооруженный конфликт, агрессивные действия военного характера, контртеррористические операции и мероприятия, военные сборы, маневры и/или иные военные мероприятия, а также осуществление войсками, воинскими формированиями, специальными формированиями, иными вооружёнными подразделениями функций по поддержанию мира (выполнению задач по обеспечению безопасности и защите граждан);

 — действия вооруженных сил, правоохранительных органов, народного ополчения Российской Федерации в рамках проведения специальных военных операций или антитеррористических операций.

Во избежание разночтений к указанным выше событиям относится поражение/уничтожение застрахованного имущества, в том числе в результате:

— целенаправленного взрыва/подрыва любым устройством, если он прямо или косвенно произошел в результате событий, указанных в пунктах настоящей оговорки;

— применения, воздействия или падения пилотируемых или беспилотных летательных аппаратов военного назначения и/или их обломков, боевой авиации, реактивных систем залпового огня, оперативно-тактических ракетных комплексов, любых видов баллистических ракет, задействованных в проведении военных или специальных операций, маневров или иных военных мероприятий;

— применения любых видов вооружения вследствие срабатывания систем противовоздушной обороны, в том числе падения отдельных элементов зенитной управляемой ракеты (фюзеляж, оперение, двигатель, боевая часть, аппаратура наведения, гироприборы, источники питания и иные детали)».

В новых реалиях страховщики, придерживаясь принципов: свободы договора, добросовестности участников гражданского оборота, баланса интересов его сторон, установили новые правила страхования военных рисков.

Главным ориентиром в работе страховщиков стали параметры и ограничения в принятии их на со стороны Российской Национальной Перестраховочной Компании.

А главной задачей при урегулировании убытков – добиться квалификации преступления по ст. 205 УК РФ (если страховался риск «терроризм»).

До февраля 2025 года существовала надежда, что судами будет применен сущностной подход к рассмотрению требований, связанных с военными рисками.

Основанием для нее было то, что суды одного уровня применили разные подходы к квалификации событий и наличии оснований для страховой выплаты/отказа в ней.

— По делу № А08-1994/2023 АС ЦО своим постановлением от 08.07.2024 г. поддержал формальный подход нижестоящих судов, подтверждая законность требований страхователя в силу признания его потерпевшим по ст. 167 УК РФ, хотя фактически убытки были связаны с военными действиями.

—  В то же время по делу № А40-266406/2023 АС МО 02.09.2024 г. не согласился с позицией АСГМ и 9ААС и вынес постановление об отказе в взыскании страхового возмещения, сделав важный для практики вывод о том, что квалификация события по ст. 167 УК РФ сама по себе не является достаточным основанием для страховой выплаты без оценки фактических обстоятельств причинения вреда и должна применяться норма ч.1 ст. 964 ГК РФ («Кассационная коллегия учитывает, что текущее законодательство Российской Федерации не содержит легального определения, какие именно действия следует относить к понятию «военные действия», между тем, применение воинскими или иными вооруженными формированиями иностранного государства любого вида оружия и обстрел территории Российской Федерации указанными формированиями, по самой своей сути следует признать военными действиями, а вызванное применением указанными формированиями любого оружия повреждение, находящегося на территории Российской Федерации имущества, следует признать повреждением, возникшим вследствие военных действий»).

Появление определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 3 февраля 2025 по делу № А40-266406/2023, фактически, создало новую реальность для всех участников страховых правоотношений.

Для начала вспомним, каков статус определения СКЭС ВС РФ – это судебный акт, которым дана оценка обоснованности позиций сторон и судебных актов по конкретному делу.

В отличии от  постановлений Пленума ВС РФ или в Президиума ВС РФ, им не определяется и не изменяется практика применения правовой нормы ст. 964 ГК РФ, которые могут являться основанием для пересмотра вступивших в силу судебных актов.

То есть, с одной стороны, это судебный акт по конкретному спору, в котором дана оценка: определенным фактическим обстоятельствам, положениям договора и правил страхования, процессуальным документам органа следствия и т.п.

С другой стороны, СКЭС ВС РФ в этом определении дает толкование норм ч.1 ст. 964 ГК РФ и задает ориентир судам нижестоящих уровней для оценки положений договоров страхования в части страхования военных рисков и обоснованности отказов страховщиков в возмещении убытков.

Что можно вынести из данного определения?

Ч. 1 ст. 964 ГК РФ: «Если законом или договором страхования не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения и страховой суммы, когда страховой случай наступил вследствие: …военных действий, а также маневров или иных военных мероприятий».

Мотивировочная часть этого судебного  демонстрирует формальный подход, состоит всего из 1,5 страниц и характеризует изменение подхода высшей судебной инстанции к правоприменению интересующей нас нормы:

— Позиция страховщика относительно того, что поскольку Договором не предусмотрено исключение действия норм ст. 964 ГК РФ, а также учитывая, что повреждение застрахованного имущества произошло в результате военных действий — у него отсутствуют основания для страховой выплаты, признана необоснованной.

— Коллегия обосновала данный вывод ссылкой на Постановление Пленума ВС РФ от 18 мая 2023 г. № 11 «О практике рассмотрения судами уголовных дел о преступлениях против военной службы», в котором дано понятие военных действий, боевых действий, военного времени.

— В привязке к данному Постановлению и нормам Закона «Об обороне» № 61-ФЗ от 31.05.1996 г. суд сделал вывод о невозможности применения норм ч.1 ст. 964 ГК РФ для освобождения страховщика от выплаты, так как не доказано наличие соответствующих обстоятельств (а именно: военных действий, боевых действий, военного времени, состояния войны).

Изучение содержания этого судебного акта выявило существенную разницу в понимания и толкования норм части 1 ст. 964 ГК РФ.

С одной стороны, для страховщиков — это норма прямого действия; она работает, если иное не установлено договором страхования; сторонам договора не запрещено давать определения понятиям и расшифровку терминов из ГК РФ без конфликта с н/а, включая «иные военные мероприятия».

С другой стороны, по мнению суда – эта норма не является самостоятельным основанием освобождения страховщика от выплаты возмещения, а формулировки договора страхования не имеют значения.

 Прямым следствием выхода в свет рассматриваемого Определения СКЭС ВС РФ явились следующие судебные акты:

— В обоснование Решения АС г. Москвы по делу №А40-213520/24 от 03.03.2025 г. о взыскании со страховщика возмещения суд сослался на выводы, изложенные в вышеприведенном определении СКЭС ВС РФ, не дав оценки условиям договора страхования, которые не предусматривали страхование от риска террористических актов. Более того, суд также указал: «…страховая компания является профессиональным участником рынка страхования и экономически более сильной стороной договора страхования, в связи с чем суд приходит к выводу, что страховые случаи, перечисленные в договоре страхования, давали разумные основания полагать истцу, что уничтожение имущества вследствие падение БПЛА (летательного аппарата) также является страховым случаем».

— Такая же логика содержится в Решении АС г. Москвы по делу № А40-5617/24 от 21.03.2025 г., которым было взыскано страховое возмещение при схожих с делом № А40-266406/2023: фактических обстоятельствах, условиях договора страхования и уголовно-процессуальной квалификации деяний по ст.ст. 167, 205 УК РФ. Естественно, суд первой инстанции процитировал в полном объеме упомянутое Определение по этому делу.

Изменение судейских подходов к применению норм ч. 1 ст. 964 ГК РФ неизбежно вызывает у страхового рынка вопрос: «Что делать?».

Видится, что профессиональным участникам страхового рынка можно обратить внимание на такие решения, как:

— Стандартизация формулировок правил страхования, выработка единых критериев риска и оговорок с учетом установок РНПК.

— Контроль за согласованием разделов договора «Страховой случай», «Страховые риски» и «Исключения из страхового покрытия», «Убытки, подлежащие возмещению» и т.п.; то же самое касается контроля положений договора страхования и Правил страхования.

— Минимизация количества оговорок об исключениях из страхового покрытия посредством объединения текстов оговорок и высушивания их объема.

— Жесткий фильтр на использование неправовых терминов (понятийные и сленговые определения) в существенных условиях договора страхования. Нет нормативного определения/ не можете понятно сформулировать  – вон из текста договора.

                Кроме того, к числу доступных мер реагирования на возникшие вызовы в части страхования военных рисков можно отнести:

— Инициирование законодательных изменений в части принятия более четких норм, регулирующих страхование военных рисков и рисков террористических актов (например, расшифровка военных действий и мероприятий).

— Формирование и защиту прецедентов, устанавливающих более строгие требования к интерпретации условий договоров (пример — дело № А40-57095/2024 ).

— Создание механизма участия государства в покрытии данных рисков: через субсидирование страхователей, аналогично агрострахованию с господдержкой, включая стандартизированные условия и процедуры оценки убытков  и т.п.

Заключение:

Страхование военных рисков перешло в активную фазу правоприменения. Развитие судебной практики требует не только корректировки договорных условий, но и взаимодействия всех участников рынка для достижения правовой предсказуемости и защиты интересов сторон.

Можно сказать, что сложившаяся в последние два года судебная практика по страховым спорам не оставила камня на камне от понятия «свобода страхового договора». Однако новые поправки к закону об организации страхового дела и позиция Высшего арбитражного суда РФ (ВАС) по этому вопросу дают страховщикам надежду на исправление ситуации. Так, закон об организации страхового дела в новой редакции содержит, на мой взгляд, ключевую для правоприменительной практики норму (п. 3 ст. 10 закона):

«Страховщики не вправе отказать в страховой выплате по основаниям, не предусмотренным федеральным законом или договором страхования».

Это означает, что законодатель наконец-то закрепил в законе принцип свободы страхового договора, предусмотренный ст. 421 Гражданского кодекса РФ. Конечно, сложно предсказать, как именно сложится судебная практика после вступления новой редакции закона в силу. Однако при устоявшейся логике аргументации судов появление этой нормы в базовом страховом законе может сдвинуть позицию судей в пользу страховщиков.

Еще одной важной новацией в этом смысле является проект постановления президиума ВАС «О свободе договора». Если этот документ будет принят, он окажет существенное влияние на правоприменительную практику в области корпоративного страхования. В частности, из него следует, что:

1) в отношениях, связанных с предпринимательской деятельностью обеих сторон договора, допускается большая степень договорной свободы, чем в отношениях страховщика с потребителями. Это означает, что некоторые нормы закона (а также ГК РФ), не содержащие прямого запрета на установление определенного условия, носят диспозитивный характер (т. е. стороны договора свободны в их определении);

2) ВАС закрепляет принцип приоритета закона не только перед общими нормами, но и перед положениями об отдельных видах договоров ГК РФ. Это можно использовать для аргументации обоснованности отказа в страховом возмещении, выданного со ссылкой на приведенную выше норму закона об организации страхового дела в новой редакции;

3) в договоре страхования может быть предусмотрено, в пользу какой из сторон трактуются условия договора в случае их неясности (примерами таких неясностей могут быть разночтения с объемом страхового покрытия в договоре страхования и тексте правил страхования, исключение из договора каких-либо положений, предусмотренных правилами, или, наоборот, добавление в него новых положений, не предусмотренных правилами).

На мой взгляд, все это вместе означает, что страховщикам пора выстраивать согласованную позицию, учитывающую новую норму закона об организации страхового дела и позволяющую вернуть в страховое право понятие свободы договора страхования.
Партнер «Первой юридической сети» Павел Курлат, статья написана специально для портала «Агентство страховых новостей».

Агрострахование в России является отраслью рынка, сопряженной с большим количеством скандалов. Ряд недобросовестных клиентов-сельхозпроизводителей страхуют урожай, осознанно не заботясь о его сохранности. Их цель – добиться максимальных выплат от страховщика.

За последние два года отмечается прирост обращений страховщиков за консультациями, касающихся системной проблемы – борьбы с мошенничество по договорам страхования урожая. Проблема особенно характерна для «токсичных» регионов страны: Краснодарского и Ставропольского края, Волгоградской и Ростовской областей. И с каждым годом количество регионов, где появляются «агроюристы», только увеличивается.

Схема мошенничества с договорами агрострахования однотипна. В региональном минсельхозе злоумышленники получают сведения об убытках по урожаям за последние годы.

После чего они находят фермеров, которым страховая компания обоснованно отказала в выплате. Обоснованность отказа в компенсации злоумышленников не интересует. Они выкупают право (требование) с большим дисконтом по договору цессии или вовсе получают это право бесплатно с обещанием расплатиться с аграрием в случае выигрыша судебного дела. «Агроюристы» полагаются на неожиданность для страховщика при предъявлении таких убытков, поскольку компании чаще всего уверены в законности своих действий.

Цессия заключается с подставными физлицами, которые зарегистрированы в других регионах. Это позволяет подавать иск к страховщику по месту жительства. После этого мошенники у приближенных оценщиков оформляют экспертизу, которая подтверждает необходимые им суммы и обстоятельства. Далее подается иск в районный суд по месту жительства подставных физлиц. Страховщики зачастую не знают о наличии этих дел, так как выбираются суды на той территории, где у них нет региональных подразделений. Более того, судебные извещения или «не доходят», или теряются в общем потоке корреспонденции, что также специально организуется мошенниками. Суд выносит решение о взыскании, и к страховщику, как снежный ком на голову, приходит исполнительный лист. В большинстве случаев суды принимают подобные решения, не желая разбираться в тонкостях дела. Например, суды принимают решения, не учитывая тот факт, что право требования изначально недействительно, так как это не страховые случаи. Нарушаются и права на подсудности спора, нарушаются сроки исковой давности, допускаются различные процессуальные нарушения. Считаю, что здесь не обходится и без коррупционных явлений.

Согласно данным НСА, около 40% судебных решений принимается в пользу страховщиков, и 60% — в пользу страхователей. В период за 2012-2016 гг. в арбитражных судах рассмотрены споры по 250 договорам с/х страхования с господдержкой. Средняя цена иска к страховщику – 12 млн р., максимальная – около 25 млн р. При этом встречаются иски, по которым «агроюристы» пытаются взыскать со страховщика до сотни миллионов рублей. Так, например, в 2016 г. в Ставропольском крае судьи вынесли решение о взыскании со страховщика порядка 24 млн р.

Пока страховщик пытается оспорить вынесенное решение, присужденные деньги списываются со счета. Затем начинается длительная процедура оспаривания, однако получить деньги обратно практически невозможно – все оформлено на подставных лиц.

Как противостоять деятельности «агроюристов»? Во-первых, страховщикам стоит активнее оспаривать все вынесенные по делу решения, вплоть до Верховного суда. Во-вторых, параллельно с судебной работой имеет смысл использовать уголовно-процессуальные инструменты, так как при желании можно доказать наличие признаков страхового мошенничества, причем, квалифицированного. В-третьих, к судебным разбирательствам стоит привлекать СМИ. Злоумышленники не любят публичное внимание к себе, поскольку к мошенническим схемам часто причастны различные структуры.

Сейчас власти и ЦБ работают над принятием закона о приоритете «натурального» возмещения в ОСАГО, поскольку такая форма выбивает экономическую почту из-под ног «автоюристов». Полагаю, что при системном подходе к проблеме такие действия выбьют экономическую почву в том числе и из-под ног мошенников в сфере агрострахования.
Партнер «Первой юридической сети» Павел Курлат, статья написана специально для портала «Агентство страховых новостей».